1

Они сидели на знакомом молу, сытые, слегка хмельные, но не склонные к флирту и шутливым пререканиям. С каменного клина, вонзившегося в море, было удобно наблюдать за яхтой, белеющей вдали. Был ли смысл в этой слежке? Пожалуй что нет. Но она притягивала взгляды Юрьева и Агаты, как притягивает взгляды пропасть, смерч, извергающийся вулкан.

– Что-то мне не по себе, – пробормотала болгарка, у которой вдруг возникло желание поплотнее укутаться в парео и бежать, бежать отсюда. – Такое ощущение, что за нами наблюдают.

– Иначе в нашем деле не бывает, – сказал Юрьев, швыряя камешки в море.

В детстве он неплохо умел делать это таким образом, что плоские камешки скакали по водной глади резвыми лягушками, но теперь они просто зарывались в едва заметные волны, шли ко дну. Сноровка была уже не та. Многому научился Юрьев за годы службы, а пускать камешки по воде разучился. Что ж, значит, это занятие не для него.

Вооружившись биноклем, он посмотрел на яхту. Лиц собравшихся на палубе, было не разобрать, но мужская фигура на шезлонге явно принадлежала Казаеву. Его поза и жесты свидетельствовали о бесцеремонности, самоуверенности и презрении к окружающим. Правда, помимо этого, Юрьев отметил для себя еще кое-что. Беседуя с девушкой, бывший террорист то и дело поджимал одну ногу под сиденье, как бы готовясь вскочить при малейшем признаке опасности или угрозы своему авторитету. Это был не просто надменный и злобный человек, он был трусливым и подозрительным в придачу. Джентльменский набор прирожденного тирана. Трусость и наглость в одном флаконе.

– Рассматриваешь танцовщицу? – язвительно осведомилась Агата. – У тебя непритязательный вкус. Стоит какой-то турчанке выставить живот напоказ, и ты уже готов поедать ее глазами.

Юрьев возвратил ей бинокль.

– Подружки бандитов меня не интересуют, – ответил он, пожимая плечами. – Даже столь экстравагантно одетые… точнее, полуодетые. И потом, она чересчур молода, эта Терпсихора.

– Откуда тебе известно, как зовут девчонку? – подозрительно спросила Агата.

– Как? Ты не знаешь, кто такая Терпсихора?

– А кто она такая?

– Муза, покровительница танцев, – ответил Юрьев. – Странно слышать подобные вопросы от такой эрудированной европейки, как ты.

– Когда они жили, твои музы? – осведомилась Агата.

– Не знаю. Полагаю, давным-давно.

– Вот видишь. Меня, как и все современное человечество, мало интересует прошлое. Я живу днем сегодняшним, а не вчерашним.

Это прозвучало очень самоуверенно, но спорить с напарницей Юрьев не стал. Спросил, кивая на яхту:

– Ты не обратила внимания на якорные цепи?

– Их две. Одна на носу, другая на корме.

– Надолго устроились, – недобро прищурился Юрьев, прикидывая, по какой из двух цепей будет удобнее вскарабкаться на яхту.

– Это зависит от нас с тобой, – напомнила Агата. – Надеюсь, завтра «Тысяча и одна ночь» исчезнет с горизонта.

– Каким образом и кому мы должны сообщить о том, что героин доставлен по назначению? Просто известить полицию или пограничников?

– Нет, – покачала головой Агата. – Хоть я и болгарка, но работаю нелегально, поэтому необходимо соблюдать конспирацию. Таковы правила игры.

– Я знаю правила игры, – сказал Юрьев. – Прискорбно, что мы вынуждены соблюдать их, тогда как противник волен нарушать правила и придумывать свои собственные.

– Если бы мы вели себя подобным образом, то чем бы мы тогда отличались от террористов?

– Ты, как всегда, права. И, как всегда, не отвечаешь прямо на поставленный вопрос.

– Отвечаю, – сказала Агата, пряча бинокль в сумку. – Достаточно будет набрать четырехзначный телефонный номер и передать информацию. Проще не придумаешь.

2

Куда уж проще…

Юрьев снова устремил взгляд на яхту «1001». Предстоит добраться до нее вплавь, обмануть бдительность часовых, незаметно вскарабкаться на борт, спрятать «посылку», так же незаметно спуститься по цепи и вернуться на берег. Все бы ничего, если бы не боевые пловцы, рыскающие в море. Два километра туда и два обратно: всего получается четыре. Обескураживающая арифметика. Путешествие займет несколько часов, и каждую секунду можно будет ожидать, что из мрака вынырнет один из подводных сторожей судна. С десантным ножом, способным перерубить любую кость на выбор…

При мысли об этом Юрьев почувствовал, как холодеют руки, хотя вокруг было не просто тепло, а жарко. Похоже, Агате тоже сделалось неуютно.

– Пойдем отсюда, – попросила она. – Когда я думаю о том, что этот припадочный тип разглядывает меня в бинокль, у меня мурашки по коже бегут. Я словно голая в свете прожекторов.

– Пожалуй, единственный случай, когда нагота доставляет тебе неприятные ощущения, – усмехнулся Юрьев. – Не бойся. Для Казаева мы всего лишь парочка, ищущая уединения. – Он ободряюще потрепал подругу по густым и жестким волосам. – Продиктуй мне телефонный номер.